Likkutei Diburim: Chapter 25

Хай Элул - это день, предопределённый быть днём радости и благословения для хасидов вообще и хасидов Хабада в частности.

Есть старое учение, которое хасидская традиция донесла до нас в двух вариантах: (а) Хай Элул - это день, который привнёс - и продолжает привносить - жизненную силу в Элул; (б) Хай Элул ссужает человека энтузиазмом на его духовные труды, как это определено стихом "hk hsusu hsusk hbt"[2] - "я [принадлежу] любимому моему, а мой любимый - мне"[3].

Хай Элул 5458 (1698) - счастливейший из дней для хасидов всего мира, ибо в этот светлый день родился Баал Шем Тов.

Хай Элул 5484 (1724), когда Баал Шем Тову исполнилось 26 лет, - безгранично радостный день, в который Небесный Суд постановил, чтобы Ахия ЃаШилони[4] явился ему и раскрыл ему источник света, содержащийся в открытой части Торы и в Каббале, так, как [этот источник] воспринимают в Саду Эдена.

Хай Элул 5494 (1734) знаменует окончание десяти лет, в течение которых Ахия ЃаШилони учил и наставлял его. В течение этого времени Баал Шем Тов руководил группой скрытых цаддиким и скитался среди простых люедй, рассказывая им истории об особых свойствах еврейского народа, истории о самоусовершенствовании и богобоязненности. По прошествии этих десяти лет, подчиняясь указанию и требованию своего наставника, Ахии ЃаШилони, он открылся как Баал Шем Тов (букв. "Хозяин Доброго Имени"), чудотворец, раскрывающий глубочайшие тайны

И Хай Элул 5505 (1745) - это день, в который у праведного Рабби Баруха, сына учёного Рабби Шнеур-Залмана, и праведной Реббицин Ривки, дочери учёного Рабби Авраѓама, родился сын, Алтер Ребе.

В течение многих лет в Любавиче было четыре вида обычаев: (а) широко известные обычаи будней, суббот и праздников; (б) обычаи, практиковавшиеся в семьях Реббеим, включая их детей и внуков; (в) обычаи, которые практиковали только Реббеим; и (г) собственные обычаи каждого из Реббеим, практиковавшиеся тайно. Все четыре вида обычаев были записаны моим прадедом, Цемах Цедеком.

Хай Элул был одним из тайных праздников. Вплоть до 5605 (1845) года мой прадед, Цемах Цедек, не разглашал его тайну своим сыновьям. Мой дед, Реббе Маѓараш, рассказал моему отцу о суровом предостережении Цемах Цедека своим сыновьям не разглашать это.

Даже когда Хай Элул выпадал на Шаббос, мой дед посвящал себя Торе и молитве в уединении своей комнаты в течение всех двадцати четырёх часов дня рождения нашего первого Реббе. И в маамаре, который мой дед говорил в Хай Элул, если Хай Элул выпадал на Шаббос, или в Шаббос перед Хай Элул, если Хай Элул выпадал на будний день, он всегда приводил какое-нибудь из учений Алтер Реббе.

Мой дед сказал однажды: "Для нас (т.е. Реббеим Хабада) период от Хай Элул до Йуд-Тес Кислев - это три месяца подготовки к служению Всевышнему, которое совершается в Рош-ЃаШана Хасидуса, святой день Йуд-Тес Кислев".

Первый раз мой отец выехал из города на оздоровительный курорт в 5655 (1895) году. Внешней причиной было его слабое здоровье. Настоящей причиной было то, что он хотел больше времени провести со мной и уделить больше внимания моему образованию.

Я нахожусь в долгу, в великом долгу благодарности моему учителю, Рашбацу. Воистину, да удостоится он сияния в Саду Эдена за то, что восставил меня в луче хасидского света, за то, что так приготовил меня за восемнадцать месяцев учения, что я стал достойным принимать наставления моего отца в духовной жизни и изучении Хасидуса.

Вообще, моим подготовительным хасидским воспитанием я обязан трём учителям. Первым был мудрый, с тёплым сердцем, хасид Хабада, обладатель прекрасных и чистых черт характера, известный как Реб Йекусиэл Дардеки-Меламед ("учитель малышей"). Историями из Танаха и Мидрашей, историями, которые мы ещё не слыхали, он побуждал нас ценить славу Израиля. Вторым учителем был Реб Шимшон, добивавшийся хороших результатов, но вспыльчивый. Мы обнаружили, что его толстые кожаные "макароны" причиняют боль. Третим учителем был пробудивший и развивший во мне хасидскую восприимчивость Реб Ниссан Скобла.

Мой четвёртый учитель, Рашбац, был тем, кто так подготовил меня, что я стал способен получать наставления моего отца.

Вторник недели Паршас Беѓаалосха, двенадцатого Сивана 5655 (1895), был счастливым днём, в который мой отец начал давать мне духовное наставление через образование особого рода - рассказывая истории и эпизоды с глубочайшим содержанием, не известные другим. Они тут же оказали своё влияние, сделав меня несколько задумчивым и самокритичным относительно моих привычек и поведения.

Во время нашей первой двух-часовой прогулки отец сказал мне, что он решил лично посвятить себя моему воспитанию, таким же образом и в том же порядке, что и его отец [по отношению к нему самому], когда ему исполнилось одиннадцать.

В первых же словах отца я уловил глубочайшую проницательность, которой должен обладать учитель в отношении образа чувств своего ученика. Только при такой проницательности может образование принести ожидаемые результаты. Ибо ученик, чувствующий, как наставник понимает его со всеми его внутренними переживаниями, привязывается к нему сильно и глубоко.

Теперь мой отец, со своими необыкновенными хасидскими качествами и безошибочным пониманием ближнего, посвятил себя моему образованию. Вначале, в нескольких словах, он обьяснил мне, какое мучение он испытывал из-за того, что до сих пор не мог это делать сам; его слабое здоровье заставило его вверить моё образование и воспитание Реб Ханох-Ѓенделю и Реб Нисану Меламеду, "тогда как я, - заключил отец, - был на разных оздоровительных курортах за границей".

Отец рассказал о неприятных событиях того времени - как из-за своего плохого здоровья он должен был провести Песах и всё лето на всяческих курортах, - но что за заслуги своих святых предков Всевышний даровал ему выполнение его сокровенного желания. И, рассказывая, как он должен был передать другим ответственность за моё воспитание, он горько зарыдал.

Величайший изобразитель чувств был бы не способен описать бесконечную преданность отцу, которую пробудили во мне эти слова.

В тот раз он сказал: "Возношу хвалу Всемогущему, что Он принял мои молитвы. Несомненно, это - благодаря заступничеству наших святых предков. Да поможет тебе Всевышний, чтобы пути образования были глубочайшим образом усвоены тобой - с хасидским проникновением в суть, которое распространяет проникающий и сущностный свет".

Именно тогда отец определил моё ежедневное расписание, установив, сколько в течение дня я должен заниматься с моим учителем Рашбацем и сколько я должен заниматься самостоятельно, [в частности] повторяя мои уроки хасидизма. Учитывая мою привычку записывать всё, что он говорит, он отвёл время и для этого.

Порядок наших прогулок соблюдался скрупулёзно. В один из вторников Тамуза, на нашей двадцать первой прогулке, отец сказал мне, что в ближайший четверг, Йуд-Бейс Тамуз, мой день рождения, он поедет со мной в Любавичи, на святые места упокоения моего деда, Ребе Маѓараша, и моего прадеда, Ребе Цемах Цедека, и будет просить их молиться, чтобы его духовное наставничество принесло мне успех на долгую жизнь.

На прогулке в среду отец обьяснил понятие "небесной академии Торы", как оно представлено в писаниях Каббалы. Он рассказал о наслаждении, которое испытывают души, когда их дети и внуки идут их путями, и о Б-жественном милосердии, которое пробуждают их молитвы за духовный и материальный успех их потомков.

Пока мы гуляли, отец сказал мне, как я должен вести себя в этот вечер - долго молиться Маарив; включить исповедь Ал Хет в Крияс Шма, читаемую перед сном; Тикун Хацос в полночь; встать не позже пяти часов утра; окунуться в реку; прочесть утренние молитвы обдуманно и неторопливо; затем, в восемь часов утра он поедет со мной на места упокоения наших святых предков в Любавичи. Я выполнил всё, что мне было сказано, и в четверг утром, Йуд-Бейс Тамуз, мы отправились в путь.

Почти три часа провёл со мной отец на святых местах упокоения; что и как там происходило, раскрывать запрещено. По возвращении оттуда, отец взял меня к моей уважаемой бабушке, Реббицин Ривке[5], чтобы я получил её благословение.

В течение всего пути назад, на курорт, отец говорил о том, что происходит с душами, когда их потомки молятся на их местах упокоения, как души просят о Б-жественном сострадании к их потомкам. А когда мы прибыли на курорт в семь часов вечера, отец отправился со мной на ежедневную прогулку и возобновил наше обычное расписание.

Этому расписанию отец следовал пунктуально, даже в дождь и плохую погоду.

Во вторник, в первый день Рош Ходеш Элул, отец прервал свои регулярные изложения историй и случаев и сказал, что у него есть причина сделать это именно сейчас. Теперь он хотел рассказать мне то, что он слышал от своего отца об Алтер Ребе - кем он был, о призвании его души в этом мире и о его самопожертвовании ради успешного распространения учения Хасидизма.

В пятницу утром, семнадцатого Элула, отец сказал: "В процессе руководства твоим сокровенным духовным развитием я обьяснил тебе значение самоподготовки как на внешнем так и на внутреннем уровне. Зайди ко мне в комнату  в своей субботней одежде за пару часов до зажигания свечей, и я расскажу тебе об этом больше".

Войдя в его комнату, я обнаружил, что он одет в субботний наряд. Он велел мне плотно закрыть дверь, надел штреймл, который носил в субботу, и со всей серьёзностью велел мне никому не давать знать то, что он собирался мне сейчас сказать - до определённого времени, когда я должен был повторить это [для других].

Затем он сказал: "Для того, чтобы этот рассказ был воспринят глубоко и сокровенно и не был раскрыт до поры, и чтобы ты повторил его, когда придёт время, я дам тебе благословение".

Когда бы ни благословлял меня отец, он становился лицом на юг, а я становился напротив него лицом на север; он возлагал обе свои святые руки мне на голову и произносил благословение. В этот раз, когда он возложил руки мне на голову, я почувствовал, как они дрожат от переживаемого чувства. Увидев, что его слёзы падают на пол, я стал сильно плакать. Затем, когда он поднял руки с моей головы, я увидел, что его взволнованное лицо пылает.

Снова обретя спокойствие, он сказал: "Да будет восхвалён Всевышний! В аводе есть два аспекта, являющиеся по своей сущности одним: следует вырасти из внешнего аспекта аводы и стать вовлечённым во внутренний аспект аводы. Это - истинная авода. Я буду давать тебе указания как это сделать, но сделать это ты должен сам. Через благословение из глубокого источника и с его помощью даются сокровенные и природные силы, но выполнить работу ты должен сам. Да поможет тебе Всевышний посвятить себя со всеми твоими сокровеннейшими силами делу пнимиюс,  самой внутренней сути служения Создателю. Да будешь ты благословлён успехом и долгими днями и годами как в материальном так и в духовном."

Прежде чем душа спускается сюда из своего корня и источника, ей требуется подготовка длиной в год; новая душа требует трёх лет подготовки.

За три года до рождения Алтер Ребе Баал Шем Тов знал, что в этот мир должна спуститься новая душа. Однако, он не знал, кто удостоится быть носителем этой души, и он искал ответ на это в небесных чертогах.

Даже ангелам не сообщается о предстоящем нисхождении новой души, чтобы никакой завистливый глаз не повредил ей. Какова душа в её первичном состоянии Наверху, - это Баал Шем Тов знал; как она нисходит в этот мир и облекается в материальность, - это он тоже знал; что с ней прооисходит потом, - это он очень и очень хотел бы знать.

Он знал, что эта новая душа должна сойти в этот мир в наступающем году; не знал он - где и в кого.

* * *

Отец Алтер Ребе, святой Р. Барух, был одним из скрытых цадиким в окружении Баал Шем Това. Был период, когда эти святые люди не знали друг о друге, но даже когда они узнали друг о друге, Баал Шем Тов строго наказал им, чтобы они не раскрывали себя.

Ученики знали, что Р. Йосеф Йицхак [6] принадлежал к окружению Баал Шем Това, но никто не знал о Р. Барухе - то-есть, никто кроме его жены, Реббицин Ривки.

Когда со времени их свадьбы прошёл год, и они ещё не были благословлены ребёнком, Р. Барух вместе с женой отправился в месяце Элул к Баал Шем Тову чтобы попросить его о благословении. Баал Шем Тов благословил их и обещал, что в наступающем, 5505-м (v"e, ,1745) году у них родится сын, который будет жив и здоров.

То, что этот сын будет связан с новой душой, которой предстоит спуститься в наступающем году, было скрыто даже от Баал Шем Това.

Как известно, у Баал Шем Това для будней, для Шаббоса, для праздников - на каждый случай был особый образ поведения. И то, как он вёл себя в Рош Ѓашана того года, отличалось от его обычного поведения в любой другой Новый Год.

Его б-гослужение месяца Тишрей обычно начиналось с предыдущим месяцем Элул, и особенно с наступлением дней Слихот. Моше Раббейну провёл сорок дней на небесах, заступаясь [за евреев] после греха Золотого Тельца и получая Тору, и тем самым извлёк Тринадцать Атрибутов Милосердия; в эти дни [от Рош Ходеш Элул до Йом Кипур] явно превалирующей темой в б-гослужении Баал Шем Това был благоговейный страх. От завершения Йом Кипура до окончания Симхат Тора превалирующей темой была радость.

В Рош Ѓашана этого года ученики Баал Шем Това отметили явное отличие от его обычного стиля б-гослужения. Переполняющую его радость можно было заметить в том, как он молился Маарив в первый вечер; в особенно сердечном тоне, которым он затем благословил их - чтобы они были записаны на хороший год, и чтобы запись эта была скреплена печатью; в учениях Торы за последовавшей трапезой; в трублении в шофар на следующий день; и в молитве Мусаф.

Завершение Йом Кипура этого года застало Баал Шем Това в явном состоянии святого восторга, остававшемся с ним до конца Симхат Тора.

Его ученики поняли, что, должно быть, в этот Тишрей произошло что-то удивительное, нечто доставившее ему такую радость, что он изменил своему обыкновенному стилю б-гослужения в Дни Трепета, так как превалирующей темой теперь была радость. Но как ни хотели они узнать причину этой радости, их надеждам не суждено было сбыться.

Прежде чем оставить Межибуж, учёный Р. Барух и его жена посетили Баал Шем Това, чтобы получить его прощальное благословение. Реббицин Ривка, подвигнутая переполнявшей её эмоцией, сказала цадику, что когда Всевышний выполнит его благословение и подарит ей здорового сына, она посвятит его изучению Торы и б-гослужению в духе учений Баал Шем Това.

Видя их состояние духовного подьёма, Баал Шем Тов дал им своё благословение, и они покинули город с радостными сердцами.

Реббицин Ривка, как известно, была учёной женщиной, но о её расписании ежедневных занятий не знал никто кроме её мужа. Вернувшись домой, она посетила в Витебске свою учёную золовку, чтобы передать ей всё, что им сказал Баал Шем Тов, а также всё, что она услышала и увидела в его поведении и что она услышала об удивлении его учеников, не понимавших, почему его стиль б-гослужения в этот Тишрей так отличался от других лет.

Она попросила золовку составить для неё план занятий. Более того, будучи совершенно уверенной, что благословение Баал Шем Това осуществится, она попросила наставлять её в молитве и учении во время предстоящей беременности.

С сердцем, переполненным радостью, в должное время принесла она мужу счастливую новость - что благословение цадика исполняется. Хотя они и были уверены, что он знает об этом, они решили в любом случае сообщить ему, и в начале Адара Шейни Р. Барух отправился в Межибуж.

Баал Шем Тов, услышав новости, преисполнился радостью и особенно хотел знать, когда началась беременность, а услышав это, велел Р. Баруху произнести благословение Шеѓехеяну, хотя и без упоминания имени Всевышнего. Он также велел Р. Баруху немедленно вернуться домой и передать реббицин поздравление Мазал Тов и предписал принять определённые меры предосторожности.

Р. Барух отправился домой счастливым человеком.

Утром в среду, в Хай Элул, после погружения в микву, Баал Шем Тов вернулся в необыкновенно радостном настроении. Его ученики были озадачены, но ни один из них не отважился спросить его об этом. Более того, цадик сам вёл молитвы с весёлыми ритмами праздничных мелодий. И когда он поразил их, опустив молитву Таханун,[7] они осознали, что это необыкновенно праздничный день.

Затем он пригласил их разделить с ним свою явную радость за праздничной трапезой, во время которой он сказал: "В среду, 'день, в который светила были подвешены [в небесах]'[8] в среду недели, ѓафтора которой открывается словами hrut hnue - 'Восстань и свети', в этот день вниз сошла новая душа, которая осветит весь мир через раскрытые уровни Торы и через Хасидус. Она пройдёт через самопожертвование ради духовного пути Хасидус и добьётся успеха в своей миссии до прихода Машиаха."

Когда Баал Шем Тов принял Р. Баруха, приехавшего в Межибуж на Йом Киппур 5506 (1745), он предостерёг Р. Баруха, чтобы тот никому не говорил, что у него родился сын, и как его зовут. Позднее, когда Р. Барух собирался отправляться домой, Баал Шем Тов дал ему подробные указания как ухаживать за ребёнком, как смотреть за ним, сказал Р. Баруху, чтобы он летом брал ребёнка в поля. Более того, Баал Шем Тов строго предупредил его, чтобы он держал ребёнка подальше от чужих глаз, особенно от местных сплетников.

Три раза в день, в каждой из ежедневных молитв, Баал Шем Тов упоминал новорожденного ребёнка.

Когда через год Р. Барух снова посетил Межибуж на Рош ѓаШана, Баал Шем Тов подробно расспросил его о раннем воспитании ребёнка и повторил своё строгое предостережение никому не рассказывать о нём. После Суккос, когда Р. Барух был готов покинуть город, Баал Шем Тов дал ему указания как себя вести в наступающем году. Он повторил своё предупреждение держать ребёнка подальше от чужих глаз и сказал ему, чтобы он никому не пересказывал какие-то фразы ребёнка, показывающие его смышлёность, как это любят делать некоторые родители.

Подобные же вопросы Баал Шем Тов задавал при следующем посещении Р. Баруха на Рош ѓаШана. Р. Барух сказал ему, что когда он вернулся в прошлом году домой, его реббицин сообщила ему, что в свой [первый] день рождения, в Хай Элул, ребёнок стал говорить более членораздельно. В течение прошедшего с тех пор года родители заметили, что ребёнок обладает замечательной памятью и изумительной понятливостью: что бы он ни услышал хотя бы раз, оставалось с ним навсегда.

На это Баал Шем Тов ответил ещё одним предостережением никому не рассказывать, что они благословлены сыном; на вопросы ему следовало кратко отвечать, что он с женой верит, что Всевышний без сомнения устроит всё к лучшему.

Когда Р. Барух зашёл в кабинет Баал Шем Това чтобы попрощаться и получить прощальные благословения, он сказал цадику, что он и жена решили на следующий Хай Элул привезти сына с собой. [Трёхлетнему] ребёнку должны были в первый раз постричь волосы, оставив пейос. Баал Шем Тов согласился, снова сказал отцу держать ребёнка подальше от чужих глаз, и позаботиться о том, чтобы ребёнка никто не сопровождал кроме матери и тёти Дворы Леи. Они должны были прибыть после утренней молитвы в Хай Элул и, сразу после того, как Баал Шем Тов пострижёт ему волосы у себя в кабинете, уехать неузнанными.

Вернувшись после двухмесячного отсутствия, Р. Барух обнаружил, что его сын выучил много глав Тѓилим, и его таланты продолжали изумлять.

В среду, Хай Элул 5508 (1748), Реббицин Ривка и её золовка в должное время прибыли в Межибуж. Как только Баал Шем Тов дал ребёнку первый урок в оставлении пейос непостриженными и благословил его, он поторопил их тут же поехать назад и не обсуждать между собой где они только что были. Под конец он пожелал им счастливого года и доброго пути.

Малыш не переставая спрашивал, кто постриг ему волосы, оставив пейос, и благословил его.

"Это был дедушка", - ответила мать.

Когда Алтер Ребе было пять лет, его учитель почувствовал, что врата Торы открыты для него: самые непонятные предметы обсуждения были совершенно ясны ему во всех подробностях. Спустя много лет он сказал моему прадеду, Цемах Цедеку, что в детстве ему сопутствовал такой успех в занятиях, что он огорчался, не будучи удостоен выполнять обязанность тяжко трудиться над постижением Торы.

"Ещё когда я был ребёнком", - продолжал он, - "на меня произвело впечатление понятие любви к ближнему. Я получал удовольствие от дружбы, и не только с учёными, но и с простыми людьми. На самом деле я зачастую испытывал к ним даже большее уважение, так как они соблюдают заповеди исходя лишь из веры.

В течение десяти лет я страдал из-за того, что мне не надо было напрягать мозг, так как Тора была открыта для меня, пока мне не исполнилось пятнадцать лет и мне не было сообщено, кто я, и в чём состоит окончательная цель нисхождения моей души в этот мир."

Переехав в Витебск[9], Алтер Ребе продолжал проявлять свою любовь к ближним, всегда относился с теплотой и был открыт к простым, необразованным евреям. Он энергично поощрял их зарабатывать сельским хозяйством, а позже истратил своё свадебное приданое на покупку земли и основных сельскохозяйственных инструментов.

"Однако", - вспоминал он позднее, - "из-за того, что витебские учёные полагали, что их невежественных согорожан следует держать на расстоянии, я несколько ограничил мою обычную близость с этими простыми людьми."

Алтер Ребе продолжал: "Найдя возложенные на меня в этом мире роль и ответственность, я выбрал группу одарённых учёных, обладавших способностью глубокого понимания. В дополнение к изучению раскрытых уровней Торы, мы систематически изучали Каббалу и молились в собственном миньяне в соответствии с обычаем ШЛ``А."

За три года, в течение которых Алтер Ребе преподавал в этом кругу выдающихся учёных, он заработал репутацию величайшего знатока Торы.

Его учёный дядя, Рабби Йосеф Йицхак, не открыл Алтер Ребе, что он был учеником Баал Шем Това[10], а позднее - Маггида из Мезрича, однако, он передал Алтер Ребе основные доктрины Хасидуса, которые Баал Шем Тов раскрыл, а Маггид развил.

В течение этих двух лет учёбы, Р. Йосеф Йицхак также обучал Алтер Ребе, каков должен быть подход к молитве в соответствии с учением Хасидуса.

На девятнадцатом году жизни, через некоторое время после Песаха 5524-го (1764-го) года, с согласия своей реббицин, Алтер Ребе решил предпринять далёкое путешествие, чтобы погрузиться в Тору и аводу.

"Я не мог решиться, куда направиться", - вспоминал он позднее, - "и мой учёный брат, Маѓарил, очень уравновешенный человек, сказал, что я должен ехать в Мезрич. Я знал, что в Вильне можно научиться как учиться, а в Мезриче - как молиться. Об учёбе я что-то знал, но о том как давен[11] - очень мало, так что я отправился в Мезрич.

Всемогущий дал мне преуспеть в этом решении, и в добрый час я стал преданным хасидом Ребе. Вернувшись домой в Витебск, я организовал расписание изучения Хасидуса для моих учеников, и, хвала Всевышнему, они хорошо его впитали."

Баал Шем Тов скрывал себя от Алтер Ребе и был очень огорчён, что должен был так поступать.

Раз в один-два года Р. Йосеф Йицхак посещал Баал Шем Това на Шавуот. При каждом таком посещении, начиная с 5509-го (1749-го) года, Баал Шем Тов подробно расспрашивал его об Алтер Ребе и предостерегал его, чтобы он ни в коем случае не рассказывал ему об учении Хасидуса.

Последний раз Р. Йосеф Йицхак посетил Баал Шем Това в Межбуже на Шавуот 5520 (1760). Во время этого визита, в Шаббос парши Бамидбар, Баал Шем Това обьяснял стих "И дети Израиля будут многочисленны [как морской песок], который не измерить и не сосчитать".

После Минхи, в присутствии Р. Йосефа Йицхака, Баал Шем Тов обратился к Маггиду со следующими словами: "С того дня, что эта душа должна была спуститься со своего места - в сфире Хохмы в Мире Ацилус - и быть помещённой в тело, и мой святой ученик Р. Барух и его жена были удостоены, чтобы эта душа облеклась в их сына, Шнеура Залмана, ради этой души я вынужден был идти на самопожертвование.

Он - твой, но он должен прийти к тебе сам, без внешнего побуждения. Когда он прибудет к тебе, ты должен осознать, какой это сосуд. Духовное руководство следует давать ему с крайней осторожностью, чтобы он был способен выполнить возложенную на него миссию."

Когда Миттелер Ребе исполнилось пятнадцать лет, Алтер Ребе рассказал ему о значении Хай Элул и тогда же ввёл его на более глубокие уровни духовного служения. Когда Цемах Цедеку исполнилось пятнадцать лет, Алтер Ребе также рассказал ему о Хай Элул. Цемах Цедек в свою очередь рассказал то же самое Ребе Маѓарашу, когда тому исполнилось пятнадцать лет, а он обьяснил те же вещи моему отцу, когда ему тоже исполнилось пятнадцать лет. И когда мне исполнилось пятнадцать лет, я был также вовлечён в этот хоровод.

Хвала Всевышнему, осуществившему благословение наших предков - Реббеим, - что хасидим, где бы они ни были, добиваются успеха в изучении Торы и аводе согласно путям Хасидуса. Слава Б-гу за то, что даже в этой слепой и глухой стране уже есть больше чем миньян [хасидим]. Между прочим, согласно закону Торы миньян означает не обязательно ровно десять, а больше девяти.

Теперь следует позаботиться о том, чтобы провести операцию также и на других - удалить катаракты с их глаз и прочистить им уши. Однако, операция должна быть безболезненной. К ней должно привести осознание. Такому человеку нужно показать, что ему предлагают пирожное, потому что когда людям показывают пирожное, каждый хочет кусочек.

* * *

Сегодня, в Хай Элул, можно щедро наполнять свои вёдра.

Я желаю вам и вашим семьям, всем кто тут находится и всем, кого - физически - тут нет, чтобы Всемогущий дал каждому то, чего ему не достаёт, в том, что касается детей, здоровья и пропитания. Я желаю вам, чтобы эти материальные благословения не только не мешали вам в изучении Торы, в аводе и в ведении своей жизни согласно путям Хасидуса, но, наоборот, чтобы они помогали вам выполнять ваши духовные задачи с умиротворённым сердцем и со спокойствием духа (а что следует делать - знают все), чтобы мы добились окончательного достижения - удостоиться быть свидетелями раскрытия Машиаха, в любви и милосердии.

А Гут Йом Тов